На сайте газеты "Московская правда" размещено интервью Виолы Егиковой с заместителем декана географического факультета МГУ имени М. В. Ломоносова, член­корреспондентом РАН Сергеем Добролюбовым о создании геопортала вуза. Ознакомиться с публикацией полностью можно по ссылке.

В конце 2010 года на территории Московского университета появилась еще одна большая спутниковая "тарелка". В отличие от предыдущей, давно помогающей физикам изучать космическое пространство и солнечно­земные связи, новая "тарелка", обосновавшаяся в районе университетской метеостанции, будет собирать информацию о том, что происходит на самой планете. Это составной элемент геопортала МГУ, который будет действовать в рамках приоритетной программы развития вуза. Но и геопортал в свою очередь -­ часть намеченных преобразований. В чем их цель? Рассказывает заместитель декана географического факультета МГУ имени М. В. Ломоносова, член­-корреспондент РАН Сергей Добролюбов.

­― Сергей Анатольевич, если спросить любого человека, он наверняка скажет, что природные катастрофы участились, погода все чаще преподносит невиданные сюрпризы. Вы согласны с этим?

— Нет. Начнем с того, что природа не знает катастроф. Она живет по собственным законам, другое дело, что те или иные природные явления в какой-­то части планеты могут оказаться катастрофичными для ее обитателей, в том числе для человека. В проявлениях природы, которые мы наблюдаем, нет ничего необычного, ничего такого, что не происходило бы раньше. Тот же ледяной дождь, который так удивил москвичей в начале января, хорошо знаком метеорологам. Нет никаких оснований полагать, будто стихийные бедствия в последнее время стали более частыми. Хотя у людей, вполне возможно, и складывается подобное ощущение. Но оно неверное, у науки есть все основания так считать.

­— Тогда почему природа каждый раз словно бы застает нас врасплох? Вспомним хотя бы, какое трудное лето мы пережили в 2010-­м. Или совсем недавние события, связанные с наводнениями в Европе, в Австралии.

—­ Все это говорит только о том, что к разгулу стихии надо своевременно и грамотно готовиться. И там, где это делают, потери минимальные, потому что люди были вовремя предупреждены. А предупрежден -­ значит вооружен.

­— Но ведь даже краткосрочный прогноз погоды подчас оказывается неверным, а вы говорите о предсказании стихийных бедствий...

—­ Метеорологи могут более или менее точно обрисовать погоду максимум на пять-­шесть суток вперед, все дальнейшее —­ область вероятностей. Но обратите внимание: одно дело ­— точный прогноз погоды, это информация, важная "здесь и сейчас"; другой вопрос —­ тенденция развития той или иной территории, и если она исследована, изучена и, стало быть, понятна, тогда можно предположить развитие событий в этом регионе. И уже дело соответствующих служб­ подготовиться к возможным сценариям, продумать четкую логику действий в определенной ситуации. Сегодня наука может и должна помогать в решении подобных задач.

—­ Как обстоит дело с такими сценариями в России?

— У нас в стране есть очень хорошие исследовательские группы, в том числе в Москве, мы давно и плодотворно сотрудничаем, в частности, с учеными Института океанологии имени П.П. Ширшова РАН, Гидрометцентра, ряда других научных учреждений. Вместе с ними, надеюсь, будем выходить на качественно новый уровень исследований, которые подразумеваются приоритетными направлениями развития Московского университета. Одно из них ­ рациональное природопользование и устойчивое развитие регионов России. Это комплексная задача, которая предполагает в том числе и разработку долгосрочных прогнозов, позволяющих оценивать природные риски. С этой целью на географическом факультете МГУ по гранту Минобрнауки создается лаборатория во главе с известным германским океанографом Клаусом Питером Колтерманном. Нас с ним связывают давние контакты, в наших исследованиях много пересечений, так что опыт, надеюсь, окажется удачным.

—­ Геопортал будет работать на эту лабораторию?

—­ И на нее тоже. Этот комплекс будет оперативно получать и обрабатывать информацию со спутников съемки Земли. Предполагается, что ею будут оперировать не только географы, но и геологи, биологи, почвоведы. Так, последние с помощью новых возможностей мониторинга территорий смогут более качественно изучать, например, состояние почв, их насыщенность влагой, прогнозировать состояния посевов, составлять земельный кадастр. Биологам спутниковая информация высокого разрешения поможет отслеживать миграции крупных животных, скопления птиц, изучать состояние растительности и т. д. Для геологов это вопросы, связанные с решением инженерных задач, разработкой новых месторождений, здесь снимки из космоса могут быть неоценимыми. Скажем, шельфовые месторождения нефти и газа обычно сопровождаются выходом пузырьков метана, что может быть отслежено из космоса. Снимки, поступающие со спутников, чрезвычайно важны и для географов, и для гидрометеорологов, они дают нам представление о динамике течений и изменениях уровня океана, температуре, скорости ветра, угнетении растительности в результате загрязнения, состоянии ледников. Есть множество параметров, которые дешевле и намного эффективнее исследовать с помощью спутников, что, конечно, не отменяет экспедиции, но существенно дополняет и обогащает базы данных, на основании которых ученые делают выводы, в том числе о природных рисках.

—­ Какие риски интересуют вас в первую очередь?

— Наша задача ­ дать сценарии развития российских регионов, поэтому мы сосредоточены прежде всего на территории нашей страны, охватывая самые разные ее части. Соответственно, рассматриваем природные риски, характерные для России. Это, например, наводнения, а они определяются экстремальными осадками, на формирование которых влияет множество причин. Так, надо очень внимательно изучать рельеф местности: от него зависит площадь водосбора, скорость распространения наводнения, формирование оползней. Для береговой зоны морей важен рельеф дна, характер берегов, данные о возможном локальном усилении ветра, который принесет нагонную волну и вызовет наводнение. Надо обязательно учитывать и атмосферное давление: чем оно ниже, тем выше уровень океана, что также повышает волну. А есть еще колебания, связанные с приливами, это характерно, например, для района Белого и Баренцева морей. Когда просчитываются эти и другие параметры, можно заключить, в каких районах возрастает вероятность наводнений.

—­ То есть вы можете сказать, что там-­то и тогда­-то будет наводнение?

— Мы можем сказать, какова вероятность развития событий при тех или иных параметрах, а они ведь постоянно отслеживаются. То есть мы предоставим информацию об опасностях, которые возможны при определенных условиях, тем самым поможем оценить природные риски для территории. На основе этой информации можно решать, например, допустимо ли начинать строительство. Если да, то как и на каком расстоянии от берега его вести? Какие потребуются укрепления? Что должно стать сигналом для тревоги или эвакуации населения? И все это касается не только территорий, потенциально подверженных наводнениям. Серьезная проблема для нашей страны —­ пространства, занятые вечной мерзлотой. Каковы перспективы для строительства или, скажем, для разработки полезных ископаемых? Если не учитывать природные риски и неправильно поставить, например, вышку (недостаточная глубина свай, в частности), это в дальнейшем может привести к антропогенной катастрофе. Неверная оценка природных рисков способна обернуться серьезными разрушениями и жертвами.

­— Ваша лаборатория вряд ли может охватить территорию всей страны...

— Конечно, и потому наша задача —­ не только создание лаборатории нового типа, но и подготовка молодых специалистов, которые в дальнейшем могли бы продвигать создаваемые в Московском университете методики в самые разные регионы. Пока же мы выбираем некоторые "реперные" точки, прогноз развития которых имеет серьезное значение для достаточно протяженного пространства. Одна из таких точек, например, район Большого Сочи, где сейчас идет масштабное строительство, и очень важно правильно оценить как природные риски, так и перспективы развития региона. К тому же регион связан с Черным морем, а это часть Мирового океана, в большой степени определяющего состояние климата.

—­ В какой степени такие глобальные явления связаны с природными рисками для территории нашей страны?

—­ Связь самая непосредственная. Чтобы представить риск наводнений, например, на европейской части России, мы должны знать среди прочего поведение Гольфстрима, состояние Атлантики в целом. И не только. Неслучайно географы МГУ вместе с учеными Института океанологии регулярно участвуют в исследованиях океанических течений. Кстати, благодаря нашим экспедициям мы познакомились в свое время с профессором Колтерманном, он долгое время работал в Гамбурге в Морском гидрографическом агентстве, потом возглавил службу прогнозирования цунами в ЮНЕСКО...

—­ Цунами входит в число актуальных для России природных рисков?

— Разве что для Дальнего Востока. Кстати, методика Института океанологии позволила успешно предсказать цунами 2006 года близ Курильских островов. Впрочем, есть исследования, которые говорят о возможности развития цунами и в Черном море, такие явления в этом регионе уже были. Например, Ялтинское землетрясение, описанное в знаменитом романе Ильфа и Петрова, сопровождалось цунами. Правда, волна была небольшая, менее метра, но такое явление в черноморском бассейне возможно. Конечно, наша лаборатория оценки природных рисков способна заниматься также и моделированием цунами, если будет такая необходимость, но пока перед нами стоят другие задачи. Мы должны дать глобальный прогноз развития территорий России. Это потребует внимательного анализа всех данных, которые будут в нашем распоряжении. На этой основе проведем моделирование природных рисков на ближайшие 20, 30, 50 лет...

—­ Можете уже сегодня говорить об определенных тенденциях?

— Скажем, есть основания считать, что в нынешнем столетии Карское море станет для России основным источником углеводородов. Но тут придется принимать во внимание сокращение арктических льдов: льда становится меньше, открытого пространства —­ больше, а раз так, у ветра больше возможности разогнать волну, она оказывается выше. То есть если вести освоение этой территории с учетом ее сегодняшнего состояния, уже через десять лет получим серьезные проблемы из-­за неправильного расчетного волнового воздействия на объекты нефтегазового комплекса и берега.

­— Можно дать прогноз природных рисков, например, москвичам: ждет ли нас повторение чудовищно жаркого лета?

— Есть ряд сценариев изменения климата, которые отмечают, что к середине века зима в средней полосе России станет теплее на 3-4°С, лето на 2-3°С. При этом зимние минимумы температуры будут не такими морозными, а число летних дней с температурой выше +25°С (тепловые волны) возрастет. Уменьшится и продолжительность дней со снежным покровом. Но вот что просматривается уже сегодня, так это возможность увеличения экстремальных осадков в целом ряде регионов. В том числе в Москве. Среднегодовое количество осадков у нас, возможно, не изменится (хотя произойдет увеличение зимних осадков и уменьшение летних), но их интенсивность возрастет. Обилие экстремальных осадков чревато не только наводнениями, это еще и риск размывания почвы, роста оврагов, образования оползней, провалов. Не исключается, что распределение осадков будет далеко не равномерным, образуются территории, страдающие от засухи. Например, районы юга России (южнее Воронежа), а это наши основные житницы. Неблагоприятен прогноз и для Украины, она оказывается в зоне более засушливого климата. Но, повторю, все это пока гипотезы. Эти и другие идеи будут тщательно отрабатываться, а в результате, надеюсь, мы сможем предложить обществу долгосрочный прогноз возможных природных рисков.